Нет большего счастья, чем жить и работать на родной земле»

Мои предки вместе с другими дунганами переселились из китайской провинции Шеньси в Туркестан в последней четверти XIX века: сначала — на территорию Казахстана, затем — Кыргызстана. Переселившись в Узбекистан, дунгане жили в старогородской части Ташкента, в мононациональных кварталах. Отсюда быстрое освоение узбекского языка, привыкание к обычаям, быту, нравам. Многие из них вскоре стали настолько близкими, что воспринимались как свои. 

Мои предки вместе с другими дунганами переселились из китайской провинции Шеньси в Туркестан в последней четверти XIX века: сначала — на территорию Казахстана, затем — Кыргызстана. Переселившись в Узбекистан, дунгане жили в старогородской части Ташкента, в мононациональных кварталах. Отсюда быстрое освоение узбекского языка, привыкание к обычаям, быту, нравам. Многие из них вскоре стали настолько близкими, что воспринимались как свои. 

Тот же процесс проходил и среди других дунган, приехавших сюда в поисках лучшей доли. Как говорила моя покойная мама, приобретенные мной с малых лет знания узбекского языка, приобщение к культуре, близкое знакомство с обычаями давали возможность чувствовать и считать их своими.

Прожив в Узбекистане большую часть жизни, я никогда, как и мама, не чувствовал себя здесь чужим. То же самое может сказать каждый узбекский дунганин. Вместе с тем дунгане сохранили многие элементы своей традиционной культуры и, прежде всего, язык.

И сейчас, несмотря на свою относительную малочисленность, в Узбекистане проживает чуть более трех тысяч дунган, они бережно относятся к своим обычаям и традициям, а большинство знает и говорит на родном языке.

Новый импульс в деле сохранения и развития своей культуры дунганам дала независимость Узбекистана. Надо отдать должное, что и ранее малочисленным народам здесь уделялось большое внимание, хотя адресной помощи национальным меньшинствам, конкретной работы на местах их компактного проживания было недостаточно, равно как и освещения их жизни, обычаев, обрядов в СМИ. Помнится, например, представителей нашей диаспоры просто засыпали вопросами: «Кто вы? Откуда? На каком языке говорите? К какой религии относитесь?»

С обретением независимости началась конкретная скоординированная работа. Я имею в виду создание Дунганского национального культурного центра и условий для его деятельности, повседневная поддержка этносов через их национальные культурные центры, которая возведена в ранг государственной национальной политики Узбекистана.

Если взять отдельно работу СМИ с нашей диаспорой, то можно с гордостью сказать, что нас сейчас хорошо знает большая часть населения республики — знают многие наши обычаи и обряды, различные стороны жизни, в том числе знаменитую дунганскую кухню. О нашей диаспоре за последние годы сняты шесть документальных фильмов, создано более сотни теле- и радиопередач, опубликовано множество статей в газетах и журналах.

Все это я пережил не как сторонний наблюдатель, а находясь в центре событий, происходивших в жизни дунганской диаспоры и в жизни всего народа Узбекистана, как активный участник преобразований. Иначе и не могло быть, потому что Узбекистан – моя Родина.

Невольно вспоминаются слова земляка Юсупа Багиева, который почти десять лет живет в Германии: «Когда я приезжаю домой в Узбекистан, каждое дерево мне кажется родным, не говоря уже о земле, о людях… Не меняю свое узбекское гражданство, на старости лет хочу умереть на родной земле».

Признаюсь, что действительно нет большего счастья, чем жить и работать дома, на родной земле, среди родных, близких и друзей.

Интервью председателя Дунганского культурного центра Мане Савурова газете Uzbekistan Today (опубликовано 26 января 2007 года).

Источник:  http://dungans.uz/rus/news/ut.mg

25.08.2007 

Share on Google+Share on FacebookShare on VKTweet about this on Twitter